ПРОВЕРКА БОЕМ
Из воспоминаний генерал-майора Михайлова Эдуарда Петровича
— Прослужив почти десять лет после Чехословакии в ГлавКЭУ МО РФ и получив воинское звание «полковник», летом 1982 года я написал рапорт с просьбой направить в ограниченный контингент советских войск в Афганистане. Вспоминая рассказы о войне отца-фронтовика, я решил проверить себя в боевой обстановке.
После беседы с генералами А.Ф. Федоровым и Н.П. Лиханиным я был направлен в командировку в ТуркВО, чтобы меня оценил командующий войсками округа генерал-полковник Ю.П. Максимов. «Смотрины» прошли успешно и командующий дал добро на назначение меня начальником КЭУ 40-й армии.
В середине сентября, получив инструктаж и напутствие от Военного Совета округа, на мешках с луком я прилетел в Кабул.
И первое, с чем пришлось столкнуться — с низкой дисциплиной в КЭУ армии. Чтобы «загрузить» офицеров и прапорщиков, мы стали строить по субботам и воскресеньям (с помощью эксплуатационной роты) здания штаба, общежития (мужского и женского), спортивные площадки, казарму для эксплуатационной роты. Вскоре все было готово, появились нормальные кабинеты, комнаты на 2-3 человека, а впоследствии даже бассейн.
Через месяц прилетел заместитель командующего армией по строительству полковник Ф.Н. Курицын, с которым мы служили в ГлавКЭУ МО.
Ознакомившись в первые недели с военными городками Кабульского гарнизона (иногда и под обстрелом), мы начали облет других гарнизонов 40-й армии. Больше всех мне запомнился Кундуз и, наверное, потому, что там я заразился гепатитом в тяжелой форме. Это был гарнизон, где стояла 201-я дивизия, которая сейчас находится в Таджикистане. В гарнизоне были КЭЧ и УНР, но никакой системы по обустройству гарнизона не было. Достаточно сказать, что пыль в гарнизоне стояла такая, что на расстоянии 3-х метров не было видно впереди идущих автомашин.
После облета гарнизонов я тяжело заболел, но отказался улетать в Ташкентский госпиталь, и меня (в порядке исключения) за 3 недели вылечили в вагончике, где я жил. За это я до сих пор благодарен нашим военным медикам.
Слетав с титульными списками с Союз, где я немного окреп после болезни, в январе 1983 года вернулся в Кабул, чтобы продолжить тяжелую службу квартирного работника.
Обустройство ограниченного контингента советских войск проходило в тяжелых условиях. Сложные географические условия — горы, практически нет растительности, жара, пустыни, мало водных источников.
К этому нужно добавить, что только на 20 процентах территории была установлена народная власть. Афганская армия, органы МВД и госбезопасности были слабы, и нашим войскам приходилось зачастую выполнять их функции.
Вот почему КЭУ армии совместно со строителями пришлось активно обустраивать советские гарнизоны, которые располагались в таких ключевых городах, как Кабул, Баграм, Кундуз, Джелалабад, Гардез, Газни, Шинданд, Кандагар, Герат и других.
Обустройство советских войск проходило в несколько этапов.
На первом этапе были построены палаточные городки с применением лагерных палаток типа УСБ-56 и УСТ-56, а также вагонов-домов типа ВД-8и и Ц1ДБ-2м, одновременно приспосабливая принятые здания из местных материалов. Отапливались палатки печами ПОВ-57 на твердом топливе, которые зарекомендовали себя хорошо.
|
|
На следующем этапе были построены медучреждения, штабы, общежития и т.д. из сборно-щитовых конструкций, а столовые, клубы и другие сооружения из СРМ. На основных магистралях были построены из местных материалов опорные пункты, возведение которых отнимало много времени. Большие трудности вызывало строительство стационарных хлебозаводов и банно-прачечных комбинатов с комплексом паровых котельных.
Крайне жизненным вопросом на южном театре военных действий было водоснабжение. В первые месяцы пребывания наших войск, когда не было достаточного количества артезианских скважин, гарнизоны испытывали острый недостаток в воде. Во многих гарнизонах, включая Кабул, за водой приходилось ездить под обстрелом мятежников.
В мою бытность было пробурено 160 скважин, и войска водой были обеспечены. Однако это было в стационарных военных городках, а в колоннах, на опорных пунктах емкостей для транспортировки и хранения воды не хватало, использовались даже ассенизационные машины. В результате употребления воды из случайных источников процветало массовое заболевание личного состава инфекционными заболеваниями. А приезжавшие многочисленные комиссии военных медиков зачастую пытались «перевести стрелку» на нашу службу. Запомнился случай с подрывом водовода для городка штаба армии. Когда я приехал на место, картина была страшная: воронка, заполненная водой, рядом подорванный самосвал и оторванная солдатская нога. До вечера мы восстанавливали под прикрытием БТР водовод. И только, когда стало темнеть, заварили последний шов, засыпали воронку щебнем и уехали в штаб армии.
Остро стоял вопрос канализования военных городков, в которых находилось около 500 септиков. В 1984 году в Шинданде построили первые очистные сооружения, появились блочные КНС, что позволило собирать сточные воды из военных городков. Для гарнизонов 40-й армии на предприятиях ГлавКЭУ МО были изготовлены разборные деревянные туалеты, однако по вине КЭУ ТуркВО они были отправлены в другие гарнизоны и пущены на опалубку. Выход нашли — для туалетов и умывальников приобрели металлические контейнеры.
Электроснабжение военных городков в первые годы производилось от табельных средств малой мощности, нагрузка которых была очень велика, а их моторесурсы вырабатывались очень быстро. В результате этого, несмотря на значительные поставки ДЭС от ГлавКЭУ МО, ряд гарнизонов сидел без электроэнергии (Герат, Гардез, Газни и др.). Чешские ДЭС, которые закупали инженерные войска, в условиях Афганистана оказались практически непригодными. С вводом сначала стационарных быстроходных ДЭС, а затем тихоходных с ДГА-315, положение изменилось в лучшую сторону.
Теплоснабжение зданий и сооружения, кроме печей ПОВ-57, применявшихся в палаточных городках и на опорных пунктах, осуществлялось от 40 стационарных и 220 встроенных котельных.
Как видим, КЭУ армии активно участвовало в обеспечении боевой деятельности войск.
Для более успешного выполнения этих задач приходилось постоянно совершенствовать структуру квартирной службы. Это я понял уже на первом военном совете, когда командующий 40-й армией генерал-лейтенант В.Ф. Ермаков спросил у одного «полководца», почему во время проведения одной из операций было много боевых потерь, а тот преподнес так, что его слабо поддержали вертолетчики. В ответ на это, авиатор доложил, что в общежитии не работали кондиционеры и экипажи не выспались. После этого пришлось лично заняться распределением ДЭС, глубинных насосов и кондиционеров. После моего доклада была создана КЭЧ в гарнизоне Гардез, т.к. гарнизоны Гардез и Газни были на квартирном довольствии в Кабульской КЭЧ района и приходилось там постоянно держать офицеров КЭУ.
Когда я ознакомился со всеми КЭЧ районов и созданными при них базами снабжения, то убедился, что эти организации могут давать войскам только бесплатные советы. В них не было ни гвоздя. КЭУ ТуркВО, обманывая ГлавКЭУ МО, нагло забирало все, что отправлялось из Центра в 40-ю армию. После моего резкого доклада генералам А.Ф. Федорову и Н.П. Лиханину положение изменилось в лучшую сторону.
Отдельно хотелось бы сказать о мебели. Выпускаемая в те годы 27 заводом, она не выдерживала никакой критики. Пока ее довозили (зачастую под обстрелом) до гарнизонов, она превращалась в груду дров. И только после вмешательства генерала Н.П. Лиханина стали выпускать мебель на металлической основе.
Снабжением частей и подразделений приходилось заниматься ежедневно и ежечасно, порой в боевой обстановке. Офицеры КЭУ постоянно ходили в колоннах, под огнем бандформирований доставляя в отдаленные гарнизоны наше имущество. В феврале 1983 года во время такой поездки попали в засаду и были истерзаны душманами старший лейтенант В.В. Шевченко и прапорщик А.А. Кокоулин. По моему представлению они были посмертно награждены орденом «Красной Звезды».
С помощью ГлавКЭУ МО вопрос снабжения был решен, хотя сложностей оставалось еще очень много. Несмотря на многочисленные указания, тыл возил в первую очередь боеприпасы, продовольствие, вещевое имущество и только в последнюю очередь наши грузы. Наши базы в Хайратоне и Туругунди находились как на пороховой бочке, столько там находилось нашего имущества. Пришлось создавать «подпольную» колонну из выделенных ГлавКЭУ МО грузовых автомобилей, укомплектовав их водителями-добровольцами.
Рабочий день в КЭУ армии начинался в 7.00 утра, а заканчивался, как правило, в 21—22.00, а то и утром.
Если учесть, что в 40-ю армию за год приезжало около 70 комиссий, и люди там были все разные, то можно представить, сколько раз начальника КЭУ в день вызывали «на ковер». Одни комиссии, действительно, здорово помогали, а другие приезжали за чеками Внешпосылторга и наградами.
Мне было бы очень трудно, если бы не помощь и поддержка руководства ГлавКЭУ МО, и в первую очередь генералов А.Ф. Федорова, Н.П. Лиханина, Е.С. Степанова и Н.А. Голышкина. Самые добрые слова хочу сказать о Николае Павловиче Лиханине, который много раз прилетал в Афганистан и постоянно оказывал нам помощь во всех вопросах. Он не мог спокойно, как это делали многие столичные гости, сидеть в Кабуле и стремился побывать практически в каждом гарнизоне, особенно отдаленном, даже если там шли боевые действия. Сейчас дело прошлое, но доходило до того, что приходилось просить летчиков сообщить генералу Н.П. Лиханину, что в гарнизоне, намеченном к посещению, пыльная буря, и аэродром не принимает.
Много помогал и генерал-лейтенант М.П. Климов, который хорошо координировал работу строителей и заказчика.
Болевой точкой руководства 40-й армии был перевал Саланг, где в высокогорном туннеле из-за частых обстрелов мятежников образовывались пробки и были случаи гибели водителей автоколонн от выхлопных газов. КЭУ приходилось готовить указатели на фарси, выполнять и другие несвойственные работы, а когда на Саланг посадили подразделения, создали комендатуру, это добавило нам новую головную боль. Ездить туда пришлось чаще, особенно зимой, когда снега там наметало до полутора метров. Однажды с генералом А.В. Коскиным (впоследствии начальником АХУ МО) в районе Джабаль-Усараджа попали под обстрел, но все обошлось благополучно.
А жизнь постоянно ставила все новые и новые задачи.
Однажды командующий войсками ТуркВО генерал-полковник Ю.П. Максимов поставил задачу отремонтировать дворец Амина (где размещался штаб 40-й армии), который очень пострадал во время штурма. Для ремонта простреленной кровли сначала привлекли афганских солдат-строителей. Через день сопровождавший их офицер сказал, что они просят переодеть их в советскую форму, т.к. боятся, что в бинокль из ближайшего кишлака их узнают пособники душманов. Переодели. На следующий день они показали, что мясные консервы им нужды «с рогами», т.е. из говядины. Поменяли. А еще через пару дней я понял, что проку от них не будет. Нашел из эксплуатационной роты русских умельцев — прапорщика и нескольких солдат, и задача была выполнена.
Вообще, надо сказать, что штаты КЭУ, КЭЧ, баз снабжения, эксплуатационных рот были большими. В КЭУ было несколько десятков офицеров, в КЭЧ — более десяти, роты были по 100 и более человек.
Командиры частей были разные: одни не занимались обустройством, а только ныли и жаловались на нас во все инстанции, а другие работали в тесном контакте, помогая и словом, и делом. Особенно мне запомнились начальник тыла воздушно-десантной дивизии подполковник А.Г. Зуев (впоследствии генерал-лейтенант) и командир Файзабадского отдельного полка подполковник Л.Я. Рохлин. Таких было много и на них опиралась наша служба, а остальных учили.
Два года в Афганистане пролетели как один день, наполненный работой, работой, работой и работой. Но еще долго снились кошмары войны, боевые товарищи и картины далекой страны...